-
Что? Тэбэ джурабы нужны? – говорил торговец на базаре в Душанбе, где я
хотел купить памирские шерстяные носки плотной ручной вязки, - Вот, вот
и вот! – он все продолжал расхваливать обычные китайские носочки под городскую
обувь…
20 июля
Как хорошо отправляться в путь, выспавшись! После первого ходового дня
немного побаливают ходовые части тела, но до Рушана все понемногу втянулись.
Я отправился на поиски почты-телеграфа, а Денис-Витя-Дима – на оккупацию
прилавка магазинчика с замечательным ассортиментом разноцветных джурабов
и таджикских тюбетеек. И то и другое – по 15 сомони, поэтому все ограничились
принципом «каждой твари по паре» и тут же отдались в руки местных кэгэбешников,
чутко охраняющих непонятно что и от кого. Пришлось подождать, пока они
переписали наши имена-паспорта-пропуска. Не остановись мы в центре кишлака
(как оказалось – районного центра), не привлекли бы и внимания с последовавшими
глупыми формальностями.
Пока я беседую с кэгэбэшниками, команда «курит бамбук», распотрошает рюкзаки,
предается светским беседам с любопытными кишлачанами. Стартуем – через
двадцать метров у Димы вываливаются чудесные джурабы, что-то еще… Хочется
всех убить, сбросить в Пяндж, подарить велик памирским детишкам и идти
пешком – кажется так получится быстрее, нежели подгонять всех на каждом
километре пути. Уууу..! Дались тебе эти джурабы! 
Сейчас горы расступились и мы пересекаем пшеничные поля, засеянные и обрабатываемые
вручную. Между отдельными участками полей – заборчики, сложенные из камней,
от которых в свое время эта земля была очищена. Среди пшеницы копошится
народ, дети выбегают на дорогу, взрослые машут руками и долго провожают
нас взглядом.
Позади остаются Бартанг, множество совсем мелких притоков. Пяндж уже не
такой широкий и свирепый, Все так же мимо проплывают абрикосовые сады,
тутовые посадки. Мы едим тутовник на ходу, на остановках, а вечером, остановившись
на ночлег в тутовом саду, варим рисовую кашу с плодами шелковицы. А если
учесть, что еще с собой килограмм сушеного тутовника (подарок Сарваршо),
то выходит что это просто универсальный продукт. Да и действительно, во
время недавней гражданской войны, когда поставки муки и других продуктов
в Горный Бадахшан были блокированы, многие памирцы только за счет шелковицы
и выживали.
21 июля
…Проснувшись от звука журчащей воды за палаткой, выползаю и вижу такую
картину: по аккуратной канавке рядом с нашей палаткой бежит ручей, впадающий
в большую лужу, посреди которой стоит палатка Димы и Вити. 
Оказалось,
что сад, в котором мы так удачно разбили бивак, вовсе не заброшенный –
из кишлака Возм, что в двух километрах, сюда идет арык и трудяги-селяне
каждое утро перенаправляют воду на разные участки сада. Убирать урожай
в этом году они не успевают, но и допустить, чтобы засохли деревья, тоже
нельзя.
Понавязав промокшие шмотки снаружи рюкзаков, важно въезжаем в Хорог. Чтобы
особо не задерживаться, разбиваемся на три группы: в милицию, на базар,
и собственно охрана великов. Трогательная картина – сидим на бревнышке
около чьего-то забора, тут через ограду высовывается девочка и протягивает
нам тарелку абрикосов. Абрикосы съедены и нас уже зовут на чай. Жаль,
но мы уже уезжаем – нам не советовали долго задерживаться в Хороге, хотя
город сам по себе внушает доверие. Центр – несколько трех и четырехэтажек,
в остальном – одноэтажные домики разного покроя. Есть фотосалон, Интернет.
Почта на момент нашего визита, правда, не работала.
Переезжаем
Гунт по мосту в центре города. Его изумрудная лента делит Хорог на две
части. Поднимаясь по правому берегу, попадаешь в ущелье Гунт, где проходит
Памирский тракт. А уходя наверх по левобережной стороне города, оказываешься
в ущелье Шахдара, из которого в верховьях есть выходы как к Гунту, так
и к Памиру – юго-восточному истоку Пянджа. Мы тоже попадем к реке Памир,
но не таким оригинальным способом, а гораздо более банальным – по так
называемой «старой ишкашимской дороге».
Пяндж измельчал.
Ни рева воды, ни грандиозных перекатов - вполне спокойная, хотя и полноводная
речка, к которой уже не страшно спуститься, чтобы помыть руки-ноги. Но
сегодня мы моем ноги в горячем источнике Гарм-Чашма. За полтора сомони
в наше распоряжение поступает целый крытый бассейн – бетонная ванна 4
на 5 метров с дощатым сараем над ней.
К
вечеру все, слегка шатаясь от усталости и ванн, валятся спать без задних
ног, перед этим напившись минералки из источника, расположенного немногим
выше кишлака.
22 июля
Народ все гостеприимнее: утром мы пошли прощаться с Кулобом – человеком,
разместившим нас на территории санатория. Он и его жена вручили нам лепешку,
оказавшуюся весьма кстати (хлеб в этих местах купить довольно сложно)
и наотрез отказались брать деньги. Да… это мы, испорченные цивилизацией,
пытаемся принести это зло сюда, в мир бескорыстия… пора ехать дальше!
Моросит мелкий дождик, но не такой, чтобы промокнуть. Такая погода оказалась
весьма оптимальна для поддержания состояния термодинамического равновесия
– скорость намокания равна скорости высыхания, и ощущения вполне комфортные.
У Виктора отваливается крепление багажника, заодно клинят конуса в задней
втулке. Равновесие нарушается – пока не едешь, а чинишься на обочине,
намокаешь уже заметно. В тридцати метрах от нас, на другом
берегу идет классический афганец – в халате и чалме. Машет нам рукой и
уходит вверх. Мне все кажется, что мы на велосипедах и по дороге едем
медленнее, чем он пешком по тропе. Из нас только один Андрей обладает
повышенной проходимостью и, уехав немного вперед, на 75 километре (от
Хорога) успевает искупаться в теплом нарзанном источнике.
>> Там где кончается асфальт >>>